Чемпион мира в составе сборной СССР, отыгравший 12 лет в НХЛ, вспомнил свое заокеанское прошлое и первый опыт тренерской работы. Сегодня мы продолжаем публикацию его рассказа.
На хоккейных перекрестках
Каменскому «топором» ногу рубят, а ему - не больно!
‑ Старый олд-скульный хоккей НХЛ с постоянными драками и силовыми приемами после чемпионата СССР удивлял?
‑ Конечно. Я вот уже несколько лет пересматриваю на Youtube турне ЦСКА, в состав которого был приглашен, по Северной Америке. Шесть игр там провели, в пяти участвовал. Матч против «Ванкувера», мы выиграли 6:0, я забил. Когда забивал Каменский ‑ клюшку об него просто ломали, «топором» рубили, а он свою конечность подставляет, ему не больно!
‑ Запугивать вас пытались в первое время в НХЛ?
‑ Было такое. Может, и хорошо, что я еще не очень понимал по-английски. Разные шутки, подковырки мимо проходили. Знаешь, что приехал делать свое дело, а хоккей все равно покажет. Хотя и запугивали, и спрашивали открыто: «Какого рожна ты сюда приехал»? Поэтому, надо было выходить на лед и доказывать.
‑ Драться быстро научились?
‑ В первые годы, наверное, следовало чаще постоять за себя. Наслушался советов, как надо драться, на что обращать внимание. Одна из первых драк была с Адамом Грэйвзом. Он заканчивал за «Рейнджерс», а тогда выступал за «Эдмонтон». Выбрал его, смотрю, вроде человек поменьше меня. Думаю ‑ его достану. Замахнулся, а он мне уже по носу как залепит. Думаю, ничего себе дядя достает! Там, конечно, свои тонкости. Как шатать, сбивать с баланса и так далее. Недостаточно просто кулаками махать. Это, как и в забрасывании шайб: надо не только видеть сетку, но и понимать, где вратарь и как его обмануть.
‑ Но вам как-то пришлось даже сцепиться с таким знаменитым тафгаем как Крейг Беруби про прозвищу «Вождь»?
‑ Ну, на полноценную драку это не тянуло. Играл когда-то с Беруби за «Вашингтон», а в том матче я был хоккеистом «Торонто», он представлял «Филадельфию». Да, мы сцепились. Я уже знал, что не надо никаких замахов делать ‑ мне надо только обороняться, играть от обороны (смеется). Крейг поднимает голову и говорит: «Дима, чего ты здесь сделаешь? Ты же не боец»?
‑ Действительно, что?
‑ Отвечаю: «Сказали идти, вот и пришлось»! Еще пару минут «потанцевали» и разошлись. Для меня это был лучший вариант, зная его возможности и мои. Только безумец мог идти на тафгая Беруби с открытым забралом. Да, и он понял, что победа надо мной ему славы не прибавит. Не тот контингент (смеется). Я просто знал, что надо цепляться.
Спрашиваю, хотя бы не на Гретцки обменяли? Тогда, ладно, поиграем
‑ Зарубы в плей-офф впечатлили на первых порах?
‑ Да, поскольку не только в команде меняется атмосфера, но и вокруг нее. Иногда даже запрещается разговаривать с друзьями из другого клуба. Сам факт: хоккеисты уже деньги не получают, а бьются за свое достоинство и честь. Ты должен доказать, что патриот того клуба, который тебе платит большие суммы.
‑ Первый обмен в НХЛ для вас был шоком?
‑ Шок-не шок, но хорошо, что это произошло летом, когда есть свободное время. Я уже даже не помню, кто мне позвонил и сообщил о трейде. Спрашиваю: «Хоть, не на Гретцки (смеется)? Нет? тогда ладно, поиграем».
‑ Гретцки ‑ самый великий хоккеист, с которым вы выходили вместе на лед?
‑ Конечно, Гретцки ‑ это большое чутье, мастерство и отличное видение площадки. Очень аккуратный в передачах. Но мне еще очень нравился Марио Лемье. Такие же плюсы, как и у Гретцки, плюс сила и мягкость при распасовке.
‑ Правда ли, что Гретцки подсадил вас на гольф?
‑ Нет. Мы со словаком Петером Бондрой начинали заниматься им еще в Вашингтоне. А с Гретцки получилось так: у «Лос-Анджелеса» в чемпионате образовалось пару свободных дней. Уэйн пригласил меня на какой-то турнирчик, поехал. И пошла молва, что я в гольф играл с Гретцки. Конечно, приятно (улыбается)!
‑ Сколько вам понадобилось время, чтобы научиться играть в гольф на приличном уровне? Вы ведь даже на чемпионате Украины в шестерку лучших входили.
‑ Гольф ‑ это такая игра. Когда видишь прогресс, кажется, что еще немножко и станешь чемпионом. А, нет! Нужен большой опыт, чтобы научиться бить по мячу хорошо. Это не хоккей, где, если ошибся, тебе поможет друг! В гольфе, если допустил промах, сам должен выкарабкиваться. Максимальная концентрация нужна, очень сложно ее добиться. Да, в свое время я выступал в чемпионате Украины, но тогда этот вид спорта только развивался в стране. Сейчас же достаточно хороших мастеров.
Когда слово получил юрист «Бостона», показалось, что они меня вообще не ценят
‑ Правильно я понимаю, что от «Бостона» остался большой негатив из-за арбитражных разборок с клубом.
‑ Нет. Потом ты все равно начинаешь понимать, что это не «Бостон» к тебе так относится, а у них такая работа ‑ защитить свои деньги, как можно меньше платить. Поэтому и начинается арбитраж.
‑ Сейчас вроде хоккеистов не приглашают на арбитраж, а вам пришлось присутствовать на этих разбирательствах. Не очень приятные ощущения?
‑ Да, это американские горки. Вверх-вниз! Сначала выступал представитель моей стороны, и так он все классно рассказывал! Думаю, ё-мое! Что-то мы мало просим. Такой я хороший (смеется)! Потом, слово получает юрист «Бостона». И, удивляешься, зачем за них вообще играешь. Они же меня вообще ни во что не ставят. Но потом все решается, все жмут руки и расходятся довольные.
‑ Насколько тяжело вам далось возвращение в чемпионат России, в «Магнитку»?
‑ Думал, что будет проще. Но больше размер «поляны», больше времени на размышление на льду… Это немного сбивало. Трудно было попасть в ритм с остальными игроками. Потом иной быт, обстановка… Первый год база в Магнитогорске не добавляла хорошего настроения. Старая советская кровать, которая не прогибается и полметра шириной. Как на ней отдыхать? Да, еще плюс гостиницы в провинциальных городках, которые не тянут на пять звезд (улыбается).
‑ Но вы же и в России успели поработать тренером. Причем, на такой необычной должности для маститого хоккеиста, как видеотренер?
‑ Да, работал помощником Андрея Николишина. Так получилось, что в «Тракторе» не нашлось для меня другой вакансии, хотя Андрей просил. Но все равно было приятно вернуться в большой хоккей. Пусть и не на «лавочку». Понравилось, что я освоил нелегкое операторское дело. Познакомился с камерами, с компьютерами. Не очень раньше в этом разбирался, сейчас стал в техническом плане намного сильнее. В любой ситуации стараюсь найти положительные моменты и ни о чем не жалею.
В Шотландии тренировал клуб, который играл во дворце-невидимке
‑ То есть, научились смотреть на хоккей через объектив видео-камеры?
‑ Там, даже больше надо смотреть не на камеру, а на компьютер. Одной рукой делаешь одно, другой ‑ другое, глазами ‑ третье. Надо еще и кнопки нажимать во время игры. Интересно. И чем быстрее ты все можешь сделать, тем полезнее для главного тренера.
‑ Стать главным тренером предложения поступали?
‑ Только один раз. В Шотландию съездил на четыре месяца. Возглавлял клуб «Эдинбург Кэпиталз».
‑ Что удивило на Туманном Альбионе?
‑ Там есть хоккей, причем, неплохой. Просто команда, в которую я попал, оказалась не готова к выступлению на таком уровне. Не было никакой клубной структуры, голый энтузиазм бывшего игрока который пытался привлечь спонсоров. У других клубов и стадионы были комфортабельные, и на самолетах летали на выезд. А мы пилили несколько часов в другой город на автобусе...
‑ Болельщики-то приходили?
‑ Приходили. Но был нюанс: каток находился на территории большого современного стадиона. Футбольного или регбийного. В выходные там проходили матчи. Люди шли мимо, и даже не знали, что там хоккейный дворец. Настолько он был мал и незаметен. Многие даже не знали, что есть хоккей в прекрасном Эдинбурге.
‑ Жаль.
‑ Разрешалось иметь 14 легионеров. В нашей команде было шесть игроков из бывшего СССР. Самый знаменитый ‑ Павел Воробьев, выступавший когда-то в НХЛ за «Чикаго». И канадцев человек шесть. Местные ‑ полупрофессионалы, вообще непонятно что. Так что надо было фактически играть половиной состава, с одним вратарем. Без врача. У помощника тренера тоже свой бизнес ‑ бывало, говорит, мол, сегодня не могу помочь, только в воскресенье (улыбается).
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.