ХОККЕЙ. Юбилей
Десятого декабря исполняется 105 лет со дня рождения Анатолия Владимировича Тарасова - человека, который опередил время и создал знаменитую «Красную Машину». Именно при нем сборная СССР достигла пика своего могущества: девять подряд побед на чемпионатах мира и три - на Олимпиадах.
Бывший наставник сборной России Владимир Плющев вначале тренировался под руководством Тарасова в ЦСКА, а потом начинал свою тренерскую карьеру, когда основатель «Красной Машины» уже перешел на преподавательскую работу. Поэтому хорошо знал изнутри отца «русского хоккея».
«Если мы десять минут выдержим напор сборной СССР, тогда у нас есть шанс выжить»
- Владимир Анатольевич, в чем заключался гений Тарасова?
- Думаю, он предвидел, как будет развиваться хоккей, и создал такую базу, что многие поколения наших специалистов потом ее проедали, проедали и проедали. Но, к сожалению, не сумели внести что-то кардинально новое в эту игру. У Тарасова было чутье на игроков, это тренер от Бога, но и не без изъянов, конечно.
- Что он все-таки внес революционного в хоккей, позволив нам с ноля догнать и обогнать европейцев, а потом и североамериканцев?
- Он разработал уникальную систему подготовки игроков, хоккеисты ЦСКА фактически превращались в фокусников на льду. Насколько помню, Тарасов говорил: «Вы должны быть как артисты цирка: у вас шайба должна играть, а ноги - плясать». И совершенно не случайно в ЦСКА появился букет очень ярких нападающих и защитников высокого класса.
- Откуда взялся его творческий подход к тренировкам?
- Он использовал все хорошее, что изобретено до него, но немного совершенствовал. Например, много общался с Александром Гомельским, их квартиры находились в соседних подъездах, и очень много взял от этого тренера. Баскетбол и хоккей, действительно, схожие виды спорта. И там, и там выходят по пять человек, укороченная площадка...
- Да, много похожего.
- Повторяю, он многое брал у Гомельского, но, может, и Гомельский что-то черпал от него... Например, физическая подготовка хоккеистов ЦСКА превосходила все остальные команды нашего чемпионата. Не случайно же скандинавы, которые тогда считались законодателями мод в Европе, говорили: «Если мы десять минут выдержим напор сборной СССР, тогда у нас есть шанс выжить».
- Нечасто им такой шанс выпадал.
- Он брал многие вещи из баскетбола, ручного мяча, даже каких-то цирковых представлений, куда, я уверен, он ходил. И в театре его замечали - человек был достаточно интеллектуально развит. И вот такой дуализм в характере: с одной стороны, очень жесткий в общении, особенно с молодыми ребятами, и в тоже время видел их будущее, не промахивался в селекции.
Игроков не любил, а уважал. Рагулина называл: «Наша легенда»
- Были ли у него все-таки любимые игроки?
- Он не любил, скорее, уважал игроков. Тем, кто о себе уже заявил, разрешалось чуть больше, чем молодым, которые позволяли себе раздолбайство на площадке. К примеру, очень уважительно относился к Александру Палычу Рагулину. Называл его: «Это наша легенда». Один раз меня отчитал, когда я пришел в автобус позже трехкратного олимпийского чемпиона. Хотя сам же на тренировке оставил молодых на «дополнительное время», и появиться раньше мы физически не могли.
- Обидно.
- И вот «шкурит» меня при всех: «Как вы можете опаздывать в автобус, где сидит легенда советского хоккея». А Рагулин мне показывал с заднего сидения: «Только рот не открывай» (смеется).
- Часто слышны теперь мнения, что тренировки Тарасова были жестокие в своей бессмысленности, не было никакого научного подхода - просто выживали сильнейшие.
- Это большая глупость! Хотя бы потому, что Тарасов «защитился», был кандидатом педагогических наук. Да и не случайно все игроки ЦСКА, которые с ним поработали, всегда относились к Анатолию Владимировичу с трепетом и уважением. Хотя он был жесткий на площадке и никому ничего особенного не прощал. Сам жил на льду и требовал этого от других.
- Еще у Тарасова был какой-то особый талант на создание великих троек.
- Он чувствовал, кого с кем можно поставить. Тут же берется не просто уровень мастерства. Человек не заиграет, если его партнеры не будут внутренне воспринимать. У нас встречалось море троек, где люди друг друга не уважали, даже не разговаривали, а просто катались вместе.
- В ЦСКА такое было невозможно?
- Конечно. Например, он понимал, что к Фирсову и Викулову ставить Евгения Мишакова совершенно нет смысла, он хоккеист другого плана. Зато выбрал Виктора Полупанова, и звено получилось блистательное. Как и сочетание Мишаков - Ионов - Моисеев. А до этого Александров - Локтев - Альметов. Тоже бомбическая тройка.
Отправил Харламова в Чебаркуль, чтобы у него не было дефицита игрового времени
- Одной из последних и лучших в истории режиссуры Тарасова была тройка Михайлов - Петров - Харламов. Но с последним у него вроде вначале не сложились отношения?
- Нет, я бы так не сказал. Просто, когда Харламов и Гусев только подходили к команде мастеров, им еще не находилось места в составе. Зато он дал этим ребятам возможность пройти хорошую школу в чебаркульской «Звезде», где у них не возникало дефицита игрового времени. Они по пять часов там находились на льду в специально построенной коробке на открытом льду. Именно там Валерий и начал «кудесничать».
- Эпизод фильма «Легенда № 17», где Харламова ставят в ворота и он отражает броски без вратарской амуниции, могла иметь место?
- Режиссерская фантазия! Своих хоккеистов Тарасов оберегал и всегда говорил: «Нормальный человек в ворота не встанет!» Тогда ведь экипировка была промокашечная. А шайбу бросали - дай Бог! Иногда Третьяк тряс ногой, когда его прошивали через щитки, или, как тогда называли, «лопухи». Поэтому Тарасов не был шизофреником и никогда не занимался вещами, которые придумываются в литературе или кинематографе для эффекта.
- Как все-таки относился Тарасов к канадскому хоккею? Копировал ли родоначальников этой игры или выбрал независимый путь?
- Уважительно. Когда находился за границей, их матчи просматривал. Но точно не копировал, такое в его системе было невозможно. Многое он взял из русского хоккея, баскетбола, других видов спорта. А вот канадцы… Помню, как североамериканцы приезжали в Институт физкультуры на семинары, как по 50 человек сидели в маленьком дворце ЦСКА и каждый вздох Тарасова фиксировали, пытались снимать, записывать... Так что это они у нас учились, а не мы у них. А потом в Союзе пошла волна критики в отношении Тарасова, посчитали, что он как-то по бесчеловечно относился к своим подопечным.
Тренировки у него были сложные, особенно показательные уроки
- Да, многие так считали.
- Тренировки у него были сложные, я сам выползал с них. Особенно, когда давали показательные тарасовские «уроки» для всех тренеров Вооруженных сил СССР. Помню, после одного из таких занятий на «земле» ко мне подошла заслуженный тренер СССР по волейболу и спрашивает: «Мальчик, неужели ты это вытерпел?» Но у меня уже язык не ворочался, все губы пересохли… Я не могу назвать себя учеником Тарасова, но то, что много взял у него, немножко переварив, перепустив через свой опыт, - это однозначно. И не скрываю.
- В чем все-таки заключалась тарасовская система?
- Она строилась на хорошей физической базе. Плюс техническая подготовка, давались упражнения, которые повышали мастерство владения клюшкой, коньками. Кстати, Тарасов написал учебник. Но у нас его особенно не издавали, доброжелателей хватало… Но он попал в Скандинавию, и там работали по этим конспектам достаточно внимательно, что позволило Швеции и Финляндии подняться на неплохой уровень.
- До сих пор остается загадкой завершение им карьеры в 54 года, сразу после Олимпийских игр-72 в Саппоро. Все оборвалось как-то на полуслове. Непонятно, сам ушел или «попросили»?
- Тарасов был достаточно жестким, принципиальным человеком. И не допускал, чтобы унижали его ЦСКА, игроков. Вы же помните, когда он увел команду со льда в матче против «Спартака». Тогда не засчитали гол - совершенно справедливый. На трибуне сидел Леонид Ильич Брежнев. А у нас как? Спорт - это же не политика (смеется). Конечно, помощники потом набежали, напыхтели.
- Да, желающих хватало.
- Насколько знаю, с Тарасова снимали звание заслуженного тренера СССР, потом восстанавливали. Хотя, казалось, за что: он же не уголовник! Но у нас много доброжелателей было, да они и сейчас есть. Сами не могут, но им очень хочется прижать к ногтю… Конечно, 54 года, когда Анатолий Владимирович закончил профессиональную тренерскую карьеру, это вообще не возраст. Но у него возникли проблемы со здоровьем. Поэтому, думаю, все сплелось в одно, когда пошла закулисная «давиловка». Поняв всю безысходность ситуации, он решил уйти с высоко поднятой головой.
Всегда мечтал демонстративно обыграть профессионалов
- Сильно переживал Тарасов, что не смог сыграть с канадскими профессионалами в серии 1972 года? Это же была его мечта.
- Да, для него, конечно, это был своеобразный удар. На протяжении всей своей карьеры он мечтал демонстративно обыграть профессионалов и доказать, что советская школа - лучшая в мире. И он бы это сделал, так как умел доставать все из хоккеиста в решающие моменты. Но у нас не всегда умеют ценить то, что есть. А канадцы не занимались кулуарными разборками, они видели в Тарасове человека, который подготовил большое количество игроков - как в ЦСКА, так и в сборной, которые в сериях 1972 и 1974 годов показывали великолепный хоккей.
- Да, тут все было очевидно.
- После этого канадцы и сказали: мы платим своим профессионалам колоссальные деньги, а русские играют в хоккей гораздо лучше. И стало понятно, что не надо больше кичиться, надувать щеки, а следует срочно изучать противника. И к нам поехали электричками канадские специалисты: учиться, учиться и учиться! Для них устраивали специальные семинары. В составе этих бригад, кстати, был Скотти Боумэн, который потом создал российскую пятерку в «Детройте», не без опыта, полученного здесь.
- Если бы Тарасов хотя бы еще лет десять поработал со сборной и ЦСКА, наш хоккей пошел бы по другому пути?
- Сложно сказать. Началось такое время, когда стали отрицать очевидное, все методики Тарасова подвергались обструкции. Вы поймите, почему Большой театр остается Большим? Там люди по шесть-восемь часов стоят у «станка» и оттачивают свое мастерство. Вот и Тарасов был уверен, что на тренировке идет шлифовка мастерства. А у нас это стали отвергать, говорить: во время матча мы все поправим, там другой накал. Но если ты не наработал на полкило, то и двести граммов не получишь в игре!
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.