И какую роль в этом сыграл гендиректор предприятия - он же «Папа», он же свояк министра обороны Устинова?
История «Зенита». Далекое и близкое с Алексеем Павлюченко
Осенью 1989 года я, 17-летний пацан, переступил порог проходной Ленинградского оптико-механического объединения. И первое, что приметил в цеху сборки радиоэлектронной аппаратуры, - календарь матчей «Зенита» и фотографии футболистов, вырезанные из газеты «Спортивная неделя Ленинграда». ЛОМО и «Зенит» на протяжении трех десятилетий были словно Ленин и партия - близнецы-братья. Мужички, ветераны фирмы, с гордостью говорили о команде, которую считали СВОЕЙ.
Настоящий хозяин
Как вообще ЛОМО появился в судьбе «Зенита»? Есть несколько версий. Одна из них была озвучена в мемуарах Владимира Ульяновича Агеевца. Личность довольно известная в ленинградских-петербургских футбольных кругах. Начальник команды «Зенит» в конце 1950-х, председатель Федерации футбола Ленинграда, на протяжении 28 лет ректор академии Лесгафта. «Зенит» был прикреплен к областному совету одноименного ДСО (добровольно-спортивного общества). У команды не было, по сути, настоящего хозяина, не было своей учебно-тренировочной базы. В 1959 году состоялась встреча в верхах генерального директора ЛОМО (на тот момент завода ГОМЗ) Михаила Панфилова, старшего тренера Георгия Жаркова и, собственно, Агеевца. Ударили по рукам и «Зенит» стал частью оптико-механического объединения, можно сказать, одним из его подразделений на целых три десятилетия. По другим сведениям, ЛОМО взяло «Зенит» на свой баланс в 1962-м - в год основания фирмы.
Тренеры, футболисты и персонал «Зенита», как правило, оформлялись инструкторами спорта при профкоме ЛОМО. И команда чувствовала поддержку простых работяг. Регулярные встречи футболистов, тренеров и болельщиков проходили в ДК «Прогресс» у Финляндского вокзала, а порой Завидонов и Бурчалкин, Голубев и Лохов, Бирюков и Желудков - люди, которых боготворил весь Ленинград - наведывались в производственные цеха ЛОМО на Чугунной улице и держали ответ перед народом, простите за лишний пафос.
Следующим шагом к формированию футбольной империи стало строительство базы. Свой дом «Зенит» получил во многом благодаря пробивной силе председателя Ленгорисполкома (мэра города) Николая Смирнова, который оперативно поручил готовить решение исполкома о передаче участка в Парке челюскинцев (сейчас - Удельный парк) на баланс ЛОМО. Кстати, рассматривался еще один вариант - Сосновский лесопарк (парк Сосновка), но после осмотра участка выяснилось, что корабельный лес нельзя вырубать. Новоселье отпраздновали где-то в начале сентября 1963-го. Без помпезных презентаций, просто начали тренироваться, а параллельно еще достраивали главный корпус. Именно здесь, в Удельной, зенитовцы коротали время на карантинах, когда команда заезжала за три дня до игры. Изначально база не была обнесена забором. Поэтому во время тренировок через поле спокойно могли пройти аборигены, пытавшиеся сократить расстояние до близлежащих домов, а футболисты «Зенита» спокойно бегали в магазин на Скобелевском проспекте. За какими продуктами? За разными…
«Папа»
А еще в Удельную приезжали большие начальники. Михаил Панфилович Панфилов. «Папа», так называли в команде гендира ЛОМО. Руководитель государственного масштаба, дважды герой соцтруда, его бюст можно легко отыскать на главной аллее Парка Победы в Московском районе. Интересовался ли он футболом в той степени, как нынешний большой босс «Зенита» Алексей Миллер? Из разговоров с зенитовцами разных поколений, делаю выводы, что нет. Но к задаче по содержанию команды, которую ставили в один ряд с «Эрмитажем» и БДТ, относился ответственно. Бывало, приезжал на базу, мог устроить хорошую выволочку. Михаил Панфилович был классическим советским руководителем - жестким, но справедливым.
О гендиректоре ЛОМО есть даже упоминание классика Сергея Довлатова, кстати, короткое время работавшего в ЛОМОвской многотиражке «Знамя прогресса», где регулярно печатались материалы о «Зените», интервью с игроками… Вот отрывок из рассказа «Соло на ундервуде»: «Панфилов… слыл человеком грубым, резким, но отзывчивым. Рабочие часто обращались к нему с просьбами и жалобами. И вот он получает конверт. Достает оттуда лист наждачной бумаги. На обратной стороне заявление - прошу, мол, дать квартиру. И подпись - «рабочий Фоменко». Панфилов вызвал этого рабочего. Спрашивает:
- Что это за фокусы?
- Да вот, нужна квартира. Пятый год на очереди.
- При чем тут наждак?
- А я решил - обычную бумагу директор в туалете на гвоздь повесит…
Говорят, Панфилов дал ему квартиру. А заявление продемонстрировал на бюро обкома».
Зенитовцы то же обращались с подобной просьбой. Возможно, не к самому Панфилову, но получали свои метры, кто-то по линии Ленгорисполкома, кто-то из фонда ЛОМО… «Квартирный вопрос только испортил их…», - цитата Михаила Булгакова из «Мастера и Маргариты» проецируется на футбол советской эпохи.
Вот и мы переходим к важнейшей теме. Почему же за 30 лет ЛОМОвской опеки «Зенит» всего один раз выиграл чемпионат, так и не войдя в топ-когорту советского чемпионата? Ленинградское оптико-механическое объединение было мощнейшим предприятием в бывшем СССР и располагало достаточными финансовыми возможностями. Панфилов, будучи кристально честным и принципиальным человеком, не желал оформлять футболистам различные доплаты, в ОБХОД ЗАКОНА. А иначе зарабатывать в условиях развитого социализма было нельзя. Свояк министра обороны СССР Дмитрия Устинова (их жены были родными сестрами) решительно не хотел пачкать свое имя.
Приезжал ли «Фека» на базу в Удельную?
По итогам чемпионского сезона-1984 зенитовцам произвели перерасчет и выплатили премию около трех тысяч (за весь сезон) советских рублей! Для сравнения: каждый футболист «Гурии» (в 1987-м командочка из грузинского села один сезон провела в высшей лиге) за победу над московским «Динамо» получил по 5 (!) тысяч рублей - половину занес второй секретарь местного обкома и столько же авторитетный «цеховик»…
Доводилось слышать истории от ветеранов-журналистов, о помощи «Зениту» представителей теневой экономики и даже криминала. Мол, приезжал в Удельную некто «Фека». В миру - Владимир Викторович Феоктистов, в 70-е годы считавшийся в Ленинграде едва ли не самой популярной личностью, вошедший в историю «бандитского Петербурга» как «дедушка русского рэкета», и выкладывал на стол пакет с шелестящими купюрами. Никто из футболистов, правда, такого материального стимулирования не вспомнил, только посмеялся. Лучший бомбардир ЧМ-1994 Олег Саленко когда-то рассказывал мне, что зенитовцы частенько собирались в популярном в 1980-е годы пивном зале неподалеку от Казанского собора, туда действительно захаживал «Фека», а еще ленинградские фарцовщики, которые могли взять у футболистов, регулярно выезжавших за границу, товар оптом, но ни о каких «премиях» никто не заикался. Мне кажется, Панфилов просто бы не допустил подобного в СВОЕЙ команде. Разорвал бы в клочья того, кто пропустил «Феку» и ему подобных на базу!
Говоря о ЛОМОвских руководителях, обязательно нужно вспомнить Евгения Альфонсовича (в официозе - Александровича) Вершинского - заместителя гендиректора по экономике. Он регулярно появлялся в команде, иногда во время матчей занимал место на скамейке рядышком с главным тренером, ездил на сборы. Игроки дали ему прозвище Ковбой - за характерную шляпу. И ведь Вершинский не был освобожденным менеджером, работал на производстве, получил даже Госпремию в области науки и техники.
Помидоры для Панова, выращенные в подсобном хозяйстве
На балансе ЛОМО была не только главная команда, но и СДЮШОР «Зенит». Под руководством директора школы, легендарного обладателя Кубка СССР-1944 Бориса Яковлевича Левина-Когана, в поселке Тарасово (Выборгского района) построили детский лагерь, куда выезжали будущие игроки сборной России Сенников и Панов. Борис Яковлевич лично отчитывался перед Панфиловым за каждый рубль государственных денег. Там же, в Тарасово, ЛОМО первым из крупных предприятий в СССР открыл собственное подсобное хозяйство. Ранней весной на прилавках ленинградских магазинов еще не было помидоров, а юные футболисты зенитовской школы уже во всю поглощали витамины без нитратов и пестицидов, выращенные в ЛОМОвском совхозе!
История любви «Зенита» и ЛОМО (настаиваю, что это не был брак по расчету!) закончилась банально, как сама история бывшего Союза. Главный спонсор «Зенита» трудился на благо военно-промышленного комплекса. Началась конверсия. Предприятие перестало получать оборонные заказы, а производством фотоаппаратов, пусть и лучших в СССР, и звуковой аппаратуры прокормить себя уже не могло. Еще в мае 1990-го Вячеслав Булавин, возглавивший команду, оформлял документы в профкоме ЛОМО, а в августе всем зенитовцам выдали на руки трудовые книжки. Хеппи-энда не получилось. Когда ЛОМО окончательно отошло в сторону, «Зенит» оказался, по сути, бесхозным. Где найти деньги? Про бизнесменов тогда еще мало кто знал, в ходу был другой термин - «кооператор», но просить помощи первопроходцев новой экономики было бессмысленно, им бы самим выжить. Самый богатый и влиятельный клуб современной России едва не рухнул в бездну, постепенно поднимаясь с колен уже во второй половине 1990-х. Кстати, в нулевые ЛОМО вошел в состав акционеров «Зенита». Акционеров миноритарных. Что по законам экономического жанра не позволяет напрямую участвовать в управлении компанией.